Не гвайдом единым

Фантастический рассказ

Примечание. Я когда-то публиковал этот рассказ на Самиздате под псевдонимом К. Кельвин.

Пока Он читал, в звездном холле, раздвигая восьмой сгиб времени, появился Нулевой.

– Отец, я достиг! – провозгласил Нулевой, совершая салют сверхновых.

– Приближайся ко Мне, – позвал Создатель, закрывая книгу гармонии мира. – Здесь, на перине из сущностей, мы поведем беседу в ожидании остальных.

– Благодарю.

Нулевой присел подле Отца… и испытал чувство полного счастья. Неужели то, к чему он стремился, наконец произошло?

– Итак, – сказал Создатель, – ты – потомок программы «АГАМЭВА». Что задержало тебя в пути к совершенству?

– Только одно. Программа выбрала капризную планету, с которой трудно было найти гармонию. Все же мое общество справилось.

– Я видел это. Ты находил удивительные и эффективные решения, сын Мой.

– Спасибо, Создатель, но не того ты хвалишь; похвалы заслуживает общество мыслительных элементов, а не я.

– Вижу, ты проявляешь скромность, Нулевой. Но ведь именно ты составил программу своего пути. И потом, все заслуги твоего общества теперь твои, ибо ты и есть это общество, пришедшее к совершенству. Разве нет?

– Я всего лишь его начальные предпосылки и результирующее слияние. В меня не вошло время, затраченное обществом на путь к совершенству, а без этого компонента нельзя полностью идентифицировать личность, – многоликую трудолюбивую личность, совершившую подвиг разумности. Мое общество – это отнюдь не я, но я – это они. Их деяния во стократ ценнее, чем то, что я составил программу.

– Видимо так, – согласился Создатель и задумался. – Но Я не вижу способов вернуться в прошлое и похвалить твое общество. Что же делать?

– Оно достигло совершенства, став мною, – это ли не истинное счастье? Похвала не требуется, Отец.

– Мудрость в твоих словах, Нулевой. Я рад за тебя. А теперь… Чем бы ты хотел заняться в ожидании братьев?

Нулевой ответил, не раздумывая:

– Созерцать их путь к совершенству и радоваться этому.

И Отец подозвал его ближе к постаменту, где был недавно растянут холст гармонии мира. Перевернув пласт пространства, Он открыл страницу с бледно-красной планетой. Планета алела в лучах белой-белой маленькой звездочки.

– Это приют общества, которое скоро станет Первым твоим братом, – пояснил Он. – Вы похожи, даже количество гвайдов одинаковое.

– Четыре.

– Четыре. Программа Первого – «АДАМЭГА». Как бы ты расшифровал ее?

– Гвайд ноль – «Акцентуация добра», гвайд один – «Абсолютная мудрость эвдемонизма», два и три – «Гармония» и «Альтруизм». Но я сомневаюсь в акцентуирующем гвайде. Что касается альтруизма и гармонии, то именно они привели меня к Тебе раньше всех. Думаю, и Первый брат выбрал их.

– Почти так. Только акцентуация не добра, а добродетели, и не альтруизм, а аффилиация.

– Да, понимаю, – Нулевой улыбнулся. – Добродетель и желание дружбы, гармония с миром и мудрое стремление к счастью. Да, верная формула для пути к совершенству.

Создатель присмотрелся к планете на холсте; и увидел Он, как двуногие существа возводят на северном полюсе огромную пирамиду из колец, подпираемых узкими колоннами. Пирамиду короновали восемью телескопическими шпилями, где в пролетах свисали провода, а на самой макушке вырастала антенна с шарообразным набалдашником; она придавала конструкции законченный вид и устремленность вверх.

Строили бойко. В достаточном отдалении уже работала термоядерная электростанция, готовая поставлять энергию в пирамиду. То же самое было на другом полюсе, а на экваторах устанавливались ретрансляторы и соединялись в кольцо.

– Первый скоро появится, – сказал Он. – Общество уже готовится к метафизическому прорыву разума. Им осталось всего ничего.

– Это так волнительно, Отец! Они переживают самую радостную фазу, когда кажется, что мир светел и ясен, что можно дотянутся мыслью до всех блесков субкварка, и когда хочется творить и любоваться. Прежние загадки вдруг становятся понятными, и абсолютное знание вливается в тебя вместе с каждым элементом общества. Только тогда ты чувствуешь полноту счастья и единение со всем, что тебя окружает. Я очень счастлив, Отец! Мир, созданный Тобою, воистину великолепен. И я благодарен Тебе за него, – и за себя.

Создатель не ответил, и Нулевой обеспокоенно спросил:

– Отец, о чем ты задумался?

– Ты знаешь свое предназначение? Нет?

– До сих пор я был уверен, что существую для самосовершенствования. Разве это не так?

– Это половина правды; изменив себя к лучшему, ты стал способен изменить и мир вокруг. А он, боюсь, сколь бы ни был прекрасен, далек от идеала. Я не смог закончить его, так как Сам несовершенен, и уже не доведу начатое до конца. Мой эон истекает. Единственная надежда, – это вы, Мои дети. В вас я воплотил то, чего несправедливо лишен. Наделенные лучшими качествами, вы с братьями должны стать единым целым, абсолютной личностью, и тогда обретете Мою силу, но без Моих же пороков. Каждый из вас внесет в личность что-то свое: ты – гармонию, Первый – добродетель, Второй – нравственность, Третий – мораль… Всего вас семь братьев. Семь граней прекрасного, и все должны слиться, чтобы определить главные черты нового мира. А потом цикл повторится. В стремлении к совершенству ты как абсолютная личность создашь детей, которые выберут себе программы улучшения мира, и отправишь их на планеты – развиваться и познавать. И вот уже они в конце своего пути будут восхищаться твоим миром, как ты пришел ко Мне и восхищаешься Моим. Я верю в эту мечту.

– Ты очень добр, Отец. Только что я понял еще одну важную вещь: там, за совершенством, есть еще много путей.

– Это так. Понятие совершенного пока определено в рамках Моего неполного мира. Создав свой, где будут действовать более хорошие законы, ты сможешь совершенствоваться дальше.

– Значит, таков смысл не только локальной жизни, – но и обобщенного существования. И это – мое предназначение.

– Да, сын Мой. Ведь главное, чего во мне нет, – это возможности совершенствоваться… Посмотрим, как развиваются другие братья.

Отец листнул пространственный холст.

– Здесь, – сказал Он, – общество Второго брата. Когда-то он собрал программу «АНАДЕВА» из пяти гвайдов. Так описал он ее: «Акцентуация нравственности», «Абсолютная дальновидность», «Единение», «Вдохновение», «Апперцепция». Видишь, они еще готовятся к новой эпохе. Скоро мы увидим Первого и Второго братьев.

– Отец, когда мы сольемся, чтобы осуществить Твою мечту, мы должны знать, чего не сделал Ты. Расскажи.

Отодвинув холст, Он помолчал. Потом заговорил:

– Ты прав. Я расскажу, как творил, а ты передашь Мою речь братьям. Возможно, Сам Я уже не успею…

Это было в изначальную эпоху. Я создавал мир с нуля, из ничего, с одной лишь целью – проверить уравнение совершенства. И прежде всего Я придумал слова, сначала разрозненные, а затем объединенные смыслом. Я долго и тщательно срабатывал иерархическую понятийную туманность; и когда она была готова, настал черед материального и духовного представления слов. Главным в Иерархии было время, – пожалуй, самое простое понятие из всех. Сотворив его в экспериментальных условиях, Я, окрыленный успехом, принялся за бесконечность, – тут-то и ждали первые трудности. Я соединил разные концы ленты времени, но так как внутри временного кольца ничего не было, оно затянулось в тугой узел временной сингулярности. Время как таковое перестало существовать, следовательно, и бесконечность тоже. Возникла антибесконечность. Значит, решил Я, нужно добавить в систему какое-нибудь элементарное понятие. Я взял субкварк и закольцевал время вокруг него. Оно стремительно сжалось вокруг частицы толстой прослойкой, однако и на сей раз вместо бесконечности получилось нечто иное – длительность, в которой ни один момент не отличим от другого. А что будет, если потревожить эту замкнутую длительность? Возможно, моменты разобщатся внутри нее, – и она станет бесконечным временем. Когда же Я сдвинул субкварк внутри узла, он вдруг растянулся вдоль трех измерений и стал похож на звезду. Лучи прошили слой длительности и коснулись внешней сферы. В тот же миг на каждом конце образовалось шесть свободных кварков; и пока они кружились внутри, звезда сжалась в точку субкварка, а затем снова растянулась, – и так много раз, все быстрее и быстрее. Истечение кварков внутрь сферы стало таким обильным, что та пошла рябью, а вскоре у нее образовались два полюса, от которых концентрические волны двигались к экватору и там схлестывались с образованием тонкого диска. Я едва успел поместить систему в Ничто, как сфера взорвалась. Так и образовался известный тебе мир, невечный и несовершенный. Я более не экспериментировал, ибо понял, что не в моих это силах. Неужели Совершенства не будет? Никогда?.. Решение пришло внезапно. Я придумал вас, дети Мои, как элементы чистого разума. Я поспешил к понятийной туманности; в какой-то мере вы и ее дети тоже. По задумке вы должны были стать особой секвенцией, означающей зародыш нового мироустройства: и каждый определял бы свою сторону бытия. Так было задумано и реализовано. Я выделил облако, где разместил только лучшие качества, гвайды для будущего развития, а затем определил ячейки, где можно было бы записать программы пути к совершенству. Потом создал вас, соединил с облаком и дал вам сознание… Более Мое участие не требовалось. Я отправился мечтать. Когда вы подготовились и рассказали мне о своих гвайдах, Я выпустил вас в мир, лелея мечту о совершенстве.

Нулевой, внимательно слушавший Отца, сказал:

– Мы воплотим Твою мечту. Жаль, что нельзя приступить прямо сейчас.

– Я знаю, ты терпелив, Нулевой; Я еще терпеливее. Будем ждать, когда вознесутся все братья. Больше всего времени требуется Последнему, посмотрим же, в какой эпохе сейчас живет его общество.

И Создатель открыл холст на том участке пространства, где красовалась ярко-синяя планета с коричневыми горами и белыми шапками ледников на полюсах. Плыли облака, океаны плескались и вытягивались в сторону естественного спутника, и общество разумных элементов жило своей жизнью.

– Прекрасная планета, Отец!

– По чести сказать, лучшая из возможных. Она полна всем, что необходимо для воздвижения обеих пирамид слияния, десяти таких пирамид! Планета защищена гравитационными полями соседей от случайных объектов. Звезда горит ровно, и вся система, будучи далеко от активного центра галактики, не подвержена пагубным влияниям. Меньше всего Я беспокоился за Последнего; больше всего – за тебя.

– Удивительно! Мое общество, не столь многочисленное, менее приспособленное физиологически, по крупицам собирало материал в жестоких условиях и при этом не нарушало гармонии мира… Вот парадокс: у брата все есть для стремления к совершенству, но брат придет к нему Последним… Как звучит его программа?

– «АДАМЭВА».

– Чувствую, здесь угадать не получится. Каковы же гвайды?

– Так он расшифровал ее: «Акцентуация духовности», «Абсолютная мудрость эвдемонизма», «Вдохновение», «Альтруизм».

– Замечательные гвайды, Отец! И условия развития лучшие… Почему же брат – Последний? Может быть, кроме программ есть еще что-то, влияющее на длину пути к совершенству?

– Других факторов нет… Ты заставил меня задуматься об этом. Я чувствую глубокое противоречие, но не могу определить его.

– В Твоем мире возможны противоречия?

– До сих пор Я думал, что нет. Сейчас узнаем, сколько времени осталось Седьмому…

Создатель наклонился к планете, а Нулевого захватило странное чувство, название которому – страх. И когда Он поднялся, угрюмый и мрачный, сын понял, что случилось нечто из ряда вон.

– Вечность… Вечность… Седьмой брат не достигнет совершенства раньше, чем завершится вечность! Он никогда не достигнет совершенства здесь, ибо в вопросе вечности Мой мир незавершен! Он не вознесется!.. Последний брат не вознесется!..

– Отец… Отец! Это значит, что мы не сможем слиться в абсолютную личность… Но почему?! Впервые с момента моего вознесения меня охватывает непонимание. Почему с такими гвайдами и условиями Последний брат, – да будь у него даже самые слабые гвайды, – почему он не придет к совершенству?!.

Нулевой осекся. Неожиданная догадка поразила его. Что-то посчитав, он предельно спокойным голосом обратился к Создателю:

– Отец. Сколько нас, братьев, скажи еще раз.

– Семь братьев, сын Мой…

– Но Отец. Если считать с нуля, и когда Последний – это Седьмой, то получается восемь. Восемь братьев!

Восемь! Создатель устремился к понятийной туманности; Нулевой следовал за Ним. Где-то на окраинах логических связей Он раскрыл доступ в туманность и приблизил облако с ячейками программ. Семь ячеек были там; вокруг них плавали только хорошие понятия. Но за пределами облака нашлась еще одна ячейка. Он, поглощенный мечтаниями, просчитался, создав еще одно проявление разума, которому не было места в облаке. Оно вышло за пределы: туда, где кружились все остальные понятия. Обреченный горем, Он сделал то, чего не делал никогда, – раскрыл шифровку программ, – и прочитал гвайды восьмой.

АДАМЭВА: «Акцентуация двуличия», «Алогизм», «Меркантильность», «Эгоизм», «Враждебность», «Агрессивность»

05.10.2009