Цена перемен

Третий рассказ из цикла «Эфирный мир».

Предисловие автора

Старая эпоха
01 — Мятежный демон
02 — Стражи Демониона
03 — Цена перемен
04 — Безумие Авиона
05 — Вечная ночь
06 — Восход Сверхновой
07 — Последний шаг перед рассветом
08 — Та, которая странствует

Новая эпоха, новая концепция
09 — EE-11-AQ

Цикл публикуется в статусе черновика, так как требует серьезной переработки.

Примечание.
Этот рассказ мне совсем не нравится. Когда я его писал, я думал: интересный стиль получается, так все здорово, цепляет. Но когда произведение было готово, я понял, что все эти сюсюкания и ужимки плохо влияют на повествование. Не говоря уже о том, что описанные события не очень логичные, притянутые за уши и местами странноваты. Публикую рассказ как историческую ценность, но литературной ценности он, видимо, не представляет.

Эфир, которым пропитано это место, какой-то необычный. Я ощутил его неправильность не сразу, долго сомневался, стоит ли изучить его или лучше спрятаться куда-нибудь. Такому маленькому и ничтожному существу, как я, опасно разгуливать одному, вдалеке от своих. Бедные, бедные мы, духи. Когда-то мы были едины; мы радовались вместе, выращивали леса, проникали в каждую частичку наших планет.

Солнышко делилось теплом, а мы переносили его в сады, чтобы озеленить их. Капельками дождя мы питали корни деревьев, ветерок сушил листочки и иголочки. Сады хорошели, зеленились, цвели, и разные зверьки поселились в них. У меня появилась забавная подружка – птичка, построившая себе гнездышко на моей Иве. Мне нравилось слушать ее песенки, мелодичные и звонкие, как весенний ручеек.

Я  поглядел в красные выси, где проплывало огненное светило, окутанное в рваную дымку. Ничто не вечно, знаю. Вот и наш покой был разбит дикарями-людьми. Их топоры и пилы без пощады въедались в леса, выращенные нами с любовью. Люди уничтожали их, удовлетворяя свои плотские нужды. Они сжигали все, что не срубили. Мы воспротивились, понимая, что мирной жизни нашей не бывать. Мы воздвигли защиту вокруг остатков леса, и тогда из людей вышел человек. Преграды его не устрашили; он проник за них. Он убил мою Белую Иву, сделал из нее посох, скрепив его сильным колдовством. Духи напали на него, натравив злых хищников. Он начал нас убивать, развоплощать и сводить с ума. Тот первобытный страх еще преследует меня, выползает из темных закоулков; ночью он особенно силен. И одиночество. Духи были развеяны; спасшиеся уносились прочь от Земли, а человек преследовал нас во многих мирах. Я не помню, что происходило тогда; ужас снедал меня, затмевая реальность. Когда все закончилось, я обнаружился в маленьком холодном астероиде, один, порабощенный Клятвой.

Волнующееся марево едкой гари расплылось по гейзерной долине. Мутная жижа скопилась во впадинах; из нее торчали склизкие валуны. Невдалеке под скалой-дырой, похожей на искривленную верхнюю челюсть, кипело озерцо: пузыри набухали и лопались, выплевывая тучу брызг. Из лужи высовывалась белая зубчатая кость.

Интересные пейзажи меня и привлекли. Духи предпочитают биологическую природу, а я блуждаю по странным Вселенным. Иногда почему-то пугаюсь своих находок, но это быстро проходит.

Я летал сквозь камни, хаотически расставленные по долине. Никого, многие планетарные циклы минули с тех пор, когда здесь хоть кто-то хаживал. Песок не помнит, не отвечает. Я подождал прихода решимости и окунулся в эфир. Чья-то полустертая горечь, еще – боль психическая. Попалось глубокое отчаяние, безысходность. Ну и смесь. А где раздумья, воспоминания? Эфир наполнен темными чувствами, да такими сильными… Нет даже отпечатка моего пребывания в гейзерах. А это что такое? Слова, слова! Я принялся рыскать по эфиру, собирая их как жемчужины со дна моря.

«Помогите! Мы здесь! Придите, кто-нибудь! Это тюрьма, она под землей! Мы хотим жить…»

Тюрьма? Какая тюрьма – для кого и где? Я быстро вернулся в долину, но не рассчитал точку выпадения. Я очутился в черноте, совершенно безвоздушной и тихой. Недосягаемые звездочки подмигивали мне со всех сторон.  Они многочисленны, словно прикованные к невидимой сфере изнутри. Наискось обзор перекрывала полоса наибольшего скопления звездочек. Справа от кольца алела затейливая туманность, плавно переходя в синеватый отросток, точь-в-точь изогнутый клинок. В левой полусфере сверкали очень яркие звезды, составляющие почти симметричный узор. Красиво! Я бы тут посидел, надеюсь, прибуду сюда… когда-нибудь… может быть…

Гейзерная планета встретила меня дрожащей, жаркой ночью. На небе частично виднелся меч туманности. Ни следа тюрьмы, ни заключенных в нее. Мне как-то неприятно проникать в земную кору, но другого способа я не придумал. Эх, почему духи не умеют хорошо плести заклинания? Демоны, люди и эльфы специально этому обучаются, а мы забыли и самое простое – с того момента, как потеряли дом, наши леса. Иные духи, не земные, теперь посмеиваются над нами… Все смеются над нами, несчастными, ничтожными и бестелесными. Демоны умеют сработать любое настоящее тело, а нам подвластно только призрачное. Почему такая несправедливость?

Горюя с самим собою, я не заметил, как очутился перед скалой. Ну да, та самая злобная пасть в рычащей воде. Она выглядела тенью большого зверя. Мне стало очень жутко, и я без оглядки полетел от нее. Наверно, ночью я не осмелюсь найти тюрьму. Уж лучше потом, когда взойдет солнце. Перетерплю ночь, например, в этой ложбинке. Я устроился в валуне возле извергающегося фонтана подземных вод. Так безопаснее.

Ночь минула без происшествий. Я чувствовал себя увереннее; ни сгустившиеся зеленоватые тучи, ни мутный дождь, накрапывающий с утра, меня не поколебали. Я соткал себе  тело-облако и постарался увеличиться как можно больше. Я уже вполне мог тягаться с туманом; значит, достаточно. В состоянии таком я опустился сквозь землю. Хвала Всеобъемлющей Сущности, что планета маленькая. И все же на поиски было потрачено не меньше ее оборота вокруг своей оси. Наконец я наткнулся на то, что претендовало на роль тюрьмы. Это металлический куб на дне внушительной щели, заполненной гейзерными стоками. Я потянул его – не телом, но мыслью, силой воли, и куб со звонким всплеском вырвался на поверхность. Он упал на бугор и раз-другой перевернулся. Я сбросил туманное тело.

Куб с закругленными углами и с барельефами в рамочках на всех гранях. Иллюстрируют закрученность пространства; зыби моря, когда волны, схлестнувшись, родят мириады брызг. Неровности барельефных рисунков выделяются оттенками серого. На одной из граней изображена черная воронка, засасывающая в себя частицы вещества. Она застыла в процессе поедания астероида почти правильной октаэдрической формы. Чем-то черная дыра отличалась от прочих рисунков. Я приблизился: от нее веяло магией, не злой и не доброй, нейтральной. Я «прикоснулся» к астероиду, не задумываясь над возможной опасностью. Завихрения черной дыры ожили, червями поползли вверх и сплавились строчками слов. Они все были разные по начертанию букв-рун-иероглифов. Два языка из представленных я знал, они просили произнести что-нибудь.

«Привет», – сказал я мысленно.

Слова исчезли, появились следующие, полностью понятные:

«Что тебе нужно?»

«Ты – тюрьма?»

«Да. Что тебе нужно?»

«Пуста ли ты, или сторожишь кого-то?»

«Во мне содержатся существа, именующие себя феями. Что тебе нужно?»

«Выпусти их, за этим я и потревожил тебя».

«Нет».

«Почему нет?»

«Целая планета скрыта во мне, они не отделимы от нее».

«Тогда освободи всю планету!»

«Нет».

«Ну почему нет?» – Мой возглас был отчаянным.

«Произойдет столкновение двух спутников светила, взрыв уничтожит меня».

«Откроешься ли ты в космосе, где планеты не смогут столкнуться?»

«Да».

Я обрадовался согласию. Никаких ловушек, замков, охранных заклинаний! Соорудивший келью астрономического масштаба не предполагал, наверно, что ее найдут. Феечки, сейчас вы обретете свободу! Я погнал куб к небу; плотный воздух из природных газов разогрел его, раскалил, и барельефы стали исторгать пламя. Оранжево-красные язычки вытянулись к земле. Метеор наоборот. В стратосфере нас осветило солнце, показавшееся из-за дымного горизонта. Жидкие блеклые облака затягивали горы под нами.

Подходящая для заселенной планеты орбита была занята. Чуть приблизить к солнцу фей, и они сгорят, чуть дальше – замерзнут. Я не знал, как поступить; куб, вращаясь в невесомости, ярко сверкал.

«Ты готов?» – спросил я его.

«Перенеси меня в сторону от эклиптики, – попросил он. – Орбита не обязательно должна совпадать с ее плоскостью».

«Хорошо, – ответил я, и мы понеслись. – Лететь немало. Давай поболтаем?»

«Слушаю», – написались буквы, почти неразличимые.

«Что ты такое? Впервые встречаю оживший кусок железа».

«Эта форма куба не всегда была мною. Не сохранились знания о моей прошлой жизни. Мое предназначение – держать в себе что-то».

«По своей воле ты захватил… захватило фей?»

«Нет. Их поймал мой создатель».

«Зачем?»

«Не знаю».

«Кто он?»

«Не знаю. Он сотворил меня, скормил фей, бросил в водоем. Он ничего не объяснял, я не задаю ненужных вопросов».

Ой, мы уже прилетели. По моим прикидкам, место подходящее.

«Почему ты помогаешь мне?»

«Таково правило. Выпускаю…»

Очень неожиданно. Пространство вдруг замельтешило красками. Они сочились сквозь меня фонтаном, затмили собой космос. Безумная пляска замедлилась, и возобладали зеленые оттенки: то были растения, цветущие и благоухающие. Они выросли вокруг, и где-то над их покачивающимися верхушками лучилось лазурное небо. Насекомые жужжали, резвились среди гигантских травинок. Местами на стеблях свисала роса. Бутоны распустились, источая медовый аромат. Мне нравилась умиротворенность травяных зарослей; наслаждаясь ею, позабыл я о том, что привело меня сюда. Демоны точно бы сказали, что я наивен, радуюсь таким простым вещам. Эти прагматики никогда не поймут прекрасного, живя в своем чуждом всему Демонионе.

Мне погрезилось, как что-то прошелестело за тем толстым листом. Я направился туда и услышал веселое щебетание тоненьких голосков.

– Солнышко, солнышко! Оно улыбается нам! Прелесть, прелесть! Мы скучали по тебе! Ты красивое, замечательное!

Из зарослей прямо на меня выпорхнули пять крохотных созданий, пять маленьких феечек. Крылышки их махали так быстро, что невозможно заметить. Золотые кудри, скрывающие наготу стройных женских тел, пружинили с каждым движением. Феи каким-то образом узрели меня. Они взялись за руки, со смехом завели вокруг меня хоровод.

– Спаситель, спаситель, спаситель, – повторяли они наперебой. – Летим! Скорее! Королева ждет вас! Прелестно! Очаровательно!

Они взвились ввысь, я – за ними. Такие проворные! Я поднялся выше покрова из цветов. Над ними вовсе не сразу начиналось открытое пространство: здесь расселилось странное растение без листьев и веток, серый извивающийся стебель. Его так много, что в завитках уместились бы деревья с пышными кронами. В отдалении, опутанный зеленью, низвергался водопад. Под ним на поверхности озера цвели кувшинки. На лепестке самой низкой я увидел Королеву. Она водила ножкой в воде. Божья коровка примостилась у Королевы на коленях, шевеля лапками от наслаждения.

«Здравствуй», – произнесла мыслеречью Королева. Мне показалось, что она была печальна, несмотря на то, что подданные веселились.

«Мое приветствие Королеве фей», – ответил я, опустившись на одну из свободных кувшинок.

«Как тебя зовут?»

«Имя мое – Ал, госпожа».

«Ал… Зови меня Кувшинкой, я так влюблена в свой дом, что взяла себе его название».

Она меня очаровывала с каждой секундой все сильнее. Янтарные локоны обворожительно окунались кончиками в озеро, изящество Королевы не оставило бы равнодушным никого.

«Благодарю, Кувшинка», – благоговейно молвил я.

– Ал, скажи, – произнесла фея вслух. – Тебе нравится у нас? Мои подружки и я, – мы считаем тебя лучшим другом, вернувшим нам свет природы. Но не полон наш дом, скорбим мы о семи феях, они не с нами.

«Что вас разлучило?»

– То же самое, что и заточило нас во тьму. Человек разделил нас с подружками, он поместил их во тьму, родственную нашей, он бросил семь феечек одних. О, как им трудно, бедняжкам! Они страдают о доме, они плачут там, и как бы мы хотели им помочь, что не в силах наших…

Она сожалела и чуть ли не сама переживала то, что досталось ее подружкам. Феи такие беззащитные, и Королева достойна большего. И тогда я, – как решился, как сломил страх перед неизвестностью? – предложил им свою помощь.

– Ал, ты не шутишь? О, как были бы мы тебе признательны, если бы ты вызволил сестричек наших! Мы споем тебе благодарственные песенки, соберем росу, подвиг твой будет увековечен в ней! Ал, ты с нами, правда?

Она говорила так быстро, так энергично, и я не мог отказать. Пусть произойдет надлежащее, я все равно медленно пропадал без друзей, мне ведома тяжесть разлуки. Так пусть же если не я, то они, феи, будут счастливы.

– Ал, это опасно, может обернуться плохо, твоим развоплощением, и никто не спасет фей. Я не узнаю исход до твоего возвращения, эфир слишком затерт. Я огражу тебя от бед, о которых мне ведомо. Я наделю тебя полезными способностями, они останутся при тебе в любом случае. Тебе предстоит проникнуть в мир, являющийся точной копией небезызвестной Земли. Там ты найдешь моих подданных. Но Ал, духу не пробиться туда, – фея понизила и без того тихий голосок, – одни демоны умеют хорошо искать миры в эфире. Мы изучали демонов. Мои заклинания приблизят твое естество к демоническому; обострятся чувства, усилится магическая составляющая. Будучи почти демоном, ты сможешь возвратиться к естеству духа только временно, и наоборот. Согласен ли ты, дорогой Ал?

«Согласен, моя Королева. Ужасна ли моя судьба? Она в любом случае наступит».

– Она не ужасна, и ты поймешь это сам, потому что от фей я дарю тебе Взгляд-Эфир-Пронзающий. Эфир предстанет в новом качестве, более полном и удобном. Никто кроме фей не умеет видеть в нем. Следуй за мной, ты познаешь нечто большее.

Фея расправила крылья и взлетела. Божья коровка уползла в цветок кувшинки. На берегу водоема Королева приземлилась возле полукруга листьев, наполненных каплями дождя.

– Нами предсказано и пленение наше, и твой приход. Многие секреты распустились для нас. Что-то произошло однажды, и эфир безмолвен теперь. Мы затворены в реалиях настоящего и призываем призраков прошлого, чтобы затмить ими настоящее. Этого уже не изменить, Ал. Ты друг нам… А сейчас окунись в каждую каплю, они передадут тебе необычные способности.

«Моя госпожа, прежде позволь спросить: кто тот человек, учинивший зло вам?»

– Он величает себя Диким, он и есть дикий.

…Я завис в эфире, разглядывая его. Так непривычно – «видеть» в нем.

Размытая клякса реальности: в искажении мелькали подернутые паутиной события. Уплотнение бесцветных вод свидетельствовало о слепках сознания. Проплывали мимо слова, тянулись связи взаимодействий, дотлевали угольками чьи-то заклинания. Я видел мир, который покинул; любая его песчинка открывалась мне. Эфир прерывался стеной не то тумана, не то распыленного молока. Приблизиться к нему не удавалось, терялись в нем и снова выплывали нематериальные объекты. Показался сгусток синих точек, увеличился в размерах и замер. Я почуял, что он сканирует меня. Сам для себя я улыбнулся в уме, ибо действительно возросли мои возможности.

«Кто ты?» – обратился я к существу посредством правил эфирного разговора. Это было трудно, и все-таки получалось!

Точки дернулись от моих слов.

«Ты знаешь о моем присутствии?» – был ответ, едва различимый во множестве случайных помех.

«Это странно?»

«Более чем. Ибо ты ведешь беседу с одним из Бороздящих! И при том – в эфире. Назовись».

«Ал».

«Ал? И все?»

Любопытно. Чтобы Бороздящий меня не распознал?

«Я дух».

«Дух… Ал… Из земных… Прогнан людьми… Одиночество и неотступный страх… Подрабатывал у Лирлина… По истечении договора бродил по мирам… Безрезультатно собирал воедино сородичей… Во время конфликта Дикого с Демонионом защищал интересы магов Авиона… Потом скитания… Наткнулся на мир-невидимку… Вызволил фей, получил от них задание, кое-что из магического арсенала. У тебя в планах освободить оставшихся фей?»

Трудности при общении в эфире сказывались на моем внутреннем состоянии: было тяжко.

«Да. Хотя бы одно стоящее дело… Но Дикий… Он зачем пленил феечек? Он следит за тюрьмами?»

«Будь уверен, следит. Но я верю, что у тебя все получится. Ты уже устал… Ал, отринь нерешительность, воодушевленно исполняй задуманное. Мне же пора».

И Бороздящего поглотили глубины эфира, а я последовал его совету. Вот он – мой светлый миг, и я не боюсь никого и ничего. Ни один демон не похвастается способностями, равными моим. Я проникся сущностью фей и демонов вдобавок к своей. Приятно думать, что ты уникален, обладаешь могучими секретами. А еще у меня появились подружки. Ради них я брошу вызов Дикому, и пусть ломает голову, как простой дух его не испугался. Я устремляюсь к копии Земли.

Я скольжу в эфире, тесном и живописном. Башни из камня и катакомбы под ними; разрушенные цивилизации возвышаются многоэтажными стоунхенджами. Завихрения эфирных вод, бесшумным смерчем сметающие образы войн; феерические огненные всполохи, извержение вулканов; край вечных дождей, облака устилают болотистые местности. Случайные свидетели не замечают меня, незримого для них. Я отражаюсь в их образах, перетекаю из тени в тень; ветер уносит меня в глубину размытых очертаний… Популяция смертоносных существ-самоубийц, кичащихся о благе детенышей своих; здание над обрывом, чьи массивные сферические и панорамные окна отливают синевой в свете белого карлика. Подземные леса усыхают и обращаются в полупрозрачные кристаллы. Я вовремя замечаю обрывы эфира и избегаю вторжения в разрозненные его осколки… Чьи-то безумные фантазии, зло борется с добром в них… Между причудливыми постройками-спичками сверкают молнии; ионизированный ими воздух приобретает голубоватый оттенок. Остатки заклинаний, словно сожженная бумага на ветру, развеиваются по эфиру.

Боги, эфир прекрасен!

Я достиг цели, покинул его. Мир, где пустые города были занесены пылью, техника и приспособления простаивали; животные не водились, как и любые биологические формы. Даже местные закаты были мертвы и холодны.  Голые скалы крошились и осыпались; пустыни заселили континенты, теснили неживые океаны. Там, где когда-то устилали почву леса, зияли рытвины, будто проеденные червями. Реки пересохли, обнажив каньоны-русла. Раскалялись камни, песчаные бури гоняли по планете дюны, и почти верилось, что это была их увлекательная игра.

«Что это? – подумал я, шокированный зрелищем. – Почему Земля так изменилась?»

Я находился над Ниагарским водопадом, теперь лишь рушащейся скалой с рытвинами и ямами, в которых текла в прошлом Ниагара. Я облек себя в человеческое тело, образ юноши с шевелюрой из черно-оранжевых волос. В качестве одежды я выбрал костюмы Ренессанса, а поверх – плащ без рукавов. Так неестественно себя я чувствовал… Я прошелся вдоль иссушенного и покрытого трещинами русла. Копия, снятая с моего родного уголка в Солнечной системе, умерла, оставшись без биологии. Легко нарушить гармонию, равновесие, но последствия нарушения плачевны…

Шар. Из стекла или хрусталя. Небольшой, помещается в руку, я поднял его. На нем никаких изъянов, ни царапинки, янтарная сердцевина туманна. В шаре явственно содержится магия. Я накрыл его ладонью, и в тот же миг возникло видение. Полчища волшебных монстров, летающих, ползающих, перемещающихся в эфире. Под предводительством человека, выжигающего следы подошвами кованых сапог, они движутся по артериям тонких мостов, проложенных в сплошном пламени. На обрывке земли обугливается ствол дерева с тремя ветками. Горизонта нет, только динамичная панорама огня.

Жуткая картина пробудила во мне страх; шар выпал из содрогнувшихся рук. Тело покрылось испариной, это было неприятно. Сердце, мне вовсе не нужное, колотилось с натугой. Я осел. Никогда мне не было так не по себе.

Кто-то появился рядом, выйдя из портала. За ним – еще один. Я и так почему-то очень боялся, а эти двое заставили меня обомлеть. Я не мог шевельнуть ни пальцем, ни даже водами эфира.

– Здравствуй, дух Ал, – сказал Дикий, стоя ко мне вполоборота. Непокрытая голова седа, волосы, путаясь с бородой, свисают паклями. Бесцветный балахон на нем колышется, скребет камешки под ногами. В руке маг держит наперевес посох из Белой Ивы. Из моей любимой Ивы! Боги, Дикий – это тот, кто изгнал нас! Это он преследовал нас до окраин эфира… И убивал, убивал…

Девушка одета в черный женский костюм; волосы ее, аккуратно постриженные и расчесанные, собраны в пучок. Она присела на корточки, зачерпнула горсть песка.

– Смотри, Дайна, – обратился Дикий к ней. – Вот к чему может привести безобидное рисование, а результаты более серьезных событий просто впечатляющие.

Дайна взглянула на меня и высокомерно отвернулась.

– Не такое уж и безобидное оно оказалось по твоей милости, учитель. Пострадали многие… А некоторые выиграли.

– Я, очевидно, не отношусь ни к тем, ни к другим. Что же касается демона Волгорта…

– Учитель, – перебила Дайна. – Ты мне должен одну услугу, помнишь?

Дикий покосился на нее и сказал:

– Зачем ты хочешь, чтобы я отпустил Волгорта? Милосердие, что ли?

– Пребывание в бесконечно уменьшающейся точке истощило его, вытянуло желание жизни. Демонион восстановил бы его. Пусть так. Милосердие.

Дикий хмыкнул.

– Демон Волгорт! Возвращайся в Демонион, ты свободен от моей власти!

«Я не стану тебя благодарить, Дикий! – услышал я чужую гневную мыслеречь. – Все то, за что ты уменьшил меня до бесконечности… Если бы ты не вынудил меня произнести имя, то я не стал бы служить тебе, не встретился бы я с людьми и не возненавидел бы их. Ты сам, человек, виновен во зле своем! А ты, Ал, не забывай, что я обещал тебя уничтожить!»

Я сжался в комочек; по телу стекали капельки пота. Вся моя решимость куда-то испарилась, и одного я желал: забиться в гору на дне океана, спрятаться в отдаленных просторах Вселенной. Зачем я послушался фей? Ведь они вероломны, замечают только себя. Они пекутся о своем благополучии, а я для них просто игрушка. Они избавились от меня, чтобы я им не докучал.

– Не совсем так, Ал, как ты думаешь, – поправил маг. – Феи хоть и искусные в волшебстве, дальше своего носа не видят, но они не обманывали тебя… в чем-то. Они правы: именно на копии Земли в аналогичной тюрьме находятся их сестрички. Но не ради своего удовольствия поймал я их. Это защита, гарантия неприкосновенности Земли. Главным образом – от демонов. Подстраховка на случай, если Бороздящие «забудут» заселить копию сами. Великая Клятва уже неактуальна, найден способ обойти ее. Чтобы залатать дыру, я поместил фей на планету-копию, снятую мной не так давно. Вместо этих крылатых дюймовочек подошел бы кто-то иной, не человек. Но времени не оставалось. Я наугад выбрал мир, разделил фей, в нем обитавших, и поместил обе части в кубы-тюрьмы. Одних для поддержания Клятвы, других, чтобы они не предпринимали ответных действий. Кстати же, Ал, это и твой дом.

Состояние мое начало возвращаться в норму. Они не собирались нападать на меня, а демон, называвший себя мятежным, отбыл в Демонион, и не скоро появится вновь. У меня же есть шансы… Я убегу, наймусь на службу волшебникам, научусь у них премудростям, чтобы защищаться. Но разве духи могут противостоять демонам и людям? Ну почему я дух?..

Я сбросил свое тело, ибо неприятны были ощущения. Ни Дайна, ни Дикий не шелохнулись, я их не интересовал. Они разглядывали рытвины, просеченные Ниагарой. Люто выл ураган на противоположном берегу. Я не знал, как отреагирует Дикий, если я попытаюсь нырнуть в эфир, но приобретенное предчувствие подсказывало мне, что стоит немного повременить. И правда: секундой позже кто-то объявился в эфире.

– Приветствуем тебя, Дикий!

Я понял, что это они и говорят, воздействуя из эфира на материальность.

– Приветствую, Бороздящие, – отозвался старик.

– Знаешь ли ты, что Земля уподобляется своей копии? Процесс заметен для тех, кто вдумывается в причинно-следственные связи.

– Да, это так. И – увы! – я сам приложил существенные усилия к ее изменению.

– Будешь ли ты исправлять содеянное, человек?

– Придется, – кивнул тот. – Клятва дала обратный эффект. Пора избавляться от нее.

– Как, Дикий? Мы не позволим расторгнуть наш договор, и копия твоей планеты в нашей собственности.

– Договор обесценился, когда Демонический Конгресс закрыл все уменьшающиеся точки эфира. Что его не расторгнуть, не важно. Я создам еще одну копию, незаселенную, и засяду на Земле.

– Твое воображение всегда удивляло нас, – безучастно произнесли Бороздящие. – Но кое-что укрылось и от тебя.

Дикий шаркнул ногой.

– Что же? – спросил он. – Только учтите, Бороздящие, что за эту информацию я не заплачу ничем.

– В виду исключительности нашей информации мы сообщаем ее тебе. Эфир неспокоен; приближается небывалое действо, источник которого не выявлен. Что это будет, нам не ведомо, но оно уже подступило близко.

– Почему вы говорите мне это? – недовольно потребовал маг.

– На данном витке эфира все, Дикий, – голос бы равнодушным, без эмоций. – Прощай…

И в эфире никого не стало.

– Они пытаются меня как-то использовать, – проворчал старик. – И они, конечно, предполагают, что я заинтересуюсь. Дайна, ты должна заменить меня.

– Заменю, – согласилась девушка. – Я попробую… А шарик себе возьму.

Она подняла шар, повертела его.

– Третий.

– Их станет больше, когда ты вернешься, Дайна. Иди уже.

– Иду, иду…

Дайна шагнула в сторону, и Дикий повел посохом. Стальные нити объяли ее, опали, и девушка исчезла.

– Дух, вернись в тело, которое избрал для себя, – а иначе как я перемещу тебя к феям? И не задерживайся у них, ты отлично годишься на роль  восстановителя экосистемы.

Он посмотрел прямо туда, где я находился.

А я сомневался. Я пытался ненавидеть Дикого, вызывал из памяти свою Иву, духов. Но нет, скитания поселили во мне апатию, безразличие, страх; бесцельно тратил я свою долгую жизнь. Я не достиг ничего, не обрел смысла к существованию. Я боялся быть уничтоженным и в то же время боялся жить. Вот он, Дикий, кто безжалостно истреблял нас, кто внушал ужас долгими ночами; безумие его вторая натура. Встреча с феями вскрыла бедственность моего положения, и они этим воспользовались. Я сдержу слово, данное им, но потом… Я должен все-таки найти своих собратьев, потерявшихся где-то в мирах, достаточно уже нам состоять в услужении. Мы самобытны, и даже Дикий нам не указ. И пусть мы бежали от него, мы не были готовы. Теперь я, дух с частичками фей и демонов, сильнее обычных духов. Да и вся наша слабость была в наивности и нежелании бороться.

Я нацепил облик юноши, чтобы дерзко ответить Дикому:

– Нет! У меня другая судьба!

Дикий рассмеялся ледяным смехом.

– Ал! Ты унаследовал от демонической сущности не только умение создать себе материальное тело, но и еще кое-что. Ал, принеси с северного полюса куб-тюрьму, доставь фей домой и возвращайся!

Нет, нет, почему?!. Умом я не хотел подчиняться, но что-то словно жгло меня изнутри, направляло на выполнение приказа. Сопротивление мое было сломлено, воля искомкана, выжжена, словно то дерево в шаре. И горы замелькали подо мной, а я выкрикивал проклятия.

«Есть такая истина, – произнес Дикий мыслеречью. – «За все надо платить».

«Ты не расплатишься, Дикий! Никогда!»

«Если не останется ни одного разумного, то и платить будет некому. Ты бы лучше порадовался, что под моей защитой. Например, от Волгорта».

Я ответил проклятием.

* * *

Неужели несчастье так и будет меня преследовать? Оно поражает и меня, и окружающих. Что противопоставить ему? Волю, которой я лишился? Нет у меня друзей, кроме фей, забывших о моем существовании, как только их сестрички оказались в кувшинках. Я не испытываю привязанности к духам, с которыми выращивал леса. Демоны, встретив духов, мимоходом унижают их, изничтожают. Дикий жесток; и Волгорта он заменил мною. Дайна задирает нос, она считает меня недостойным своего внимания. И боги не отзываются на мои молитвы.

Я сижу на Земле, в церкви, и  роняю горькие человеческие слезы…

10.08.2005 г.